Всем привет! Это Moments – заметки и мысли, не привязанные к конкретным ссылкам и новостям.

Из недавнего:

• The Scope #52 — основной формат рассылки про людей, роботов и неравномерное движение прогресса.

• Как я составляю рассылку: ответил на вопросы, которые мне обычно задают про The Scope.

141.

Замечал любопытный феномен: когда тебе говорят, что задача на самом деле простая, решать ее становится значительно легче. Иногда это называют эффектом Баннистера в честь английского бегуна, который когда-то первым пробежал милю за 4 минуты, хотя это считалось невозможным. Вскоре после этого несколько других бегунов тоже смогли преодолеть этот барьер.

Это на интуитивном уровне понимают менеджеры: вполне можно давать людям задания, которые вы сами понятия не имеете, как сделать. Главное быть внутренне уверенным, что они решаемые, и транслировать эту уверенность вовне.

Одно из объяснений этого принципа в том, что мозг не тратит силы на то, чтобы сомневаться в себе и избегать риска. Второе — что многие склонны искать слишком сложные решения, когда воспринимают задачу сложной (это тоже может быть формой сомнений в себе). Пока не придумал, как использовать этот эффект для себя — видимо, надо больше общаться с теми, для кого твои проблемы не выглядят проблемами.

142.

Недавно я был в музее криптографии и видел там Ultimate Useless Machine — одну из машинок создателя теории информации Клода Шеннона. Она выглядит как коробочка с выключателем; когда вы нажимаете на него, высовывается механическая рука, возвращает выключатель в исходную позицию и прячется обратно.

Шеннон заразился этим хобби от своего ученика Марвина Мински, отца искусственного интеллекта. Поразительно, как люди, создавшие основу современных технологий, в свободное время соревновались, кто соберет более бесполезный механизм.

С другой стороны, кто бы говорил. Я тратил свое время, пытаясь найти ценность в матчах никому не нужных футбольных команд, делал генераторы каламбуров и искал в России медиа, в которые можно инвестировать. Иногда дух захватывает от того, насколько бессмысленными вещами я занимался в своей жизни. Думаю, я выдающийся эксперт в бессмысленности.

Существует понятие апофатического, или негативного богословия, когда природу божественного пытаются понять через то, чем Бог точно не является. Может быть, со смыслом тоже так работает.

143.

Луиза Уайлдер рассказывает, что все писатели игнорируют свои собственные советы. Например, Стивен Кинг говорит, что ненавидит наречия, но тут же называет улыбку своей жены «убийственно милой» ("severely cute"). Элмор Леонард рекомендовал использовать не больше двух-трех восклицательных знаков на 100 тысяч слов (это довольно длинный роман). Кто-то не поленился подсчитать, что в книгах самого Леонарда на такой объем приходится 49 восклицательных знаков.

Так поступают не только писатели. Советы, включая профессиональные, часто содержат то, что человек считает правильным, но сам не делает, потому что ему сложно, не хочется или попросту нравится другое. Это не означает, что советы бесполезны — бывают ситуации, когда любая система лучше, чем никакой, да и никто не требует от футбольного тренера забивать голы. Просто иногда полезнее следить за тем, что человек делает на самом деле.

144.

У меня есть простой принцип, хороший фильм или нет. Не приятный, не успешный, не культурно важный, не технически совершенный, а вот именно хороший, как бы неопределенно это ни звучало. Это совершенно субъективный подход, но по опыту этой рассылки я вижу, что у многих людей внутри отзывается одно и то же.

От хорошего фильма (как и книги, и иногда даже от музыки) в голову начинают приходить мысли. И чем произведение талантливее, тем этот поток сильнее и разнообразнее. Как правило, мысли не связаны с содержанием, чаще они про новые идеи, решение давних проблем, какие-то свои проекты. Главное, что возникает резонанс, поток энергии — я в выходные посмотрел в кино «Пророка» и снова ощутил, как это работает. Это ощущение не совсем про «нравится», его сложно соотнести с отдельными деталями фильма — более того, такой эффект встречался и от произведений, которые мне активно не нравились по эстетике или тематике.

А еще, кроме фильмов и людей, это иногда работает и с людьми: вроде поговорили о чем-то совсем отвлеченном или, наоборот, прозаическом, а в голове что-то разблокировалось, и все так свежо стало и понятно.

145.

Я люблю производственный жаргон. Мне нравится ощущение цехового братства, и сам я тоже люблю придумывать слова и термины. Адам давал имена животным, потому что был первым человеком, который их увидел; когда ты делаешь новую штуковину в приложении, выступаешь в этой же роли.

Единственное, меня раздражают слова, которые дегуманизируют людей. Начиная от самого слова «юзер» (а я еще помню людей, которые постоянно писали «юзверь»), и заканчивая лишенным любой эмпатии «пользак». Я предпочитаю писать просто «человек» и «люди»; правда, недавно встретил новое слово «поль». «Поль говорит, что у него не работает, когда он сюда нажимает». Смешное.

Часто люди используют приниженные слова для того, что им на самом деле важно и сложно. «Полезно для кукухи». «Полезно для ментального здоровья». «Полезно для души». Даже если имеется в виду одно и то же, как же эти формулировки отличаются по весу.

Может быть, те, кто делают штуки для пользаков, просто стыдятся представить, что делают это с людьми.

146.

У некоторых людей есть сверхспособность встречать знаменитостей в обычной жизни. Главред Sports.ru Ваня Калашников когда-то приехал в Париж, зашел купить багет и встретил в пекарне Дэвида Линча.

Другой мой знакомый, большой любитель футбольного «Ливерпуля», делился историей, как встретил своего кумира Стива Макманамана за соседним писсуаром и не знал, как в этой ситуации правильно себя вести.

Люблю такие сюжеты, но со мной они почему-то не происходят. Возможно, я плохо узнаю людей в лицо, мало их разглядываю или банально где-то не там хожу. Но я верю, что это все-таки отдельная особенность личности: потому что если кто-то и может наугад выбрать ту же пекарню, что Дэвид Линч, то это будет именно Ваня.

147.

Звукоряд Шепарда — последовательность звуков, которая воспринимается человеком так, будто мелодия бесконечно идет вверх. Его использовали самые разные музыканты, включая «Битлз» и Queen; у Franz Ferdinand есть песня Always Ascending, где не только используется этот прием, но и упоминается фамилия Шепарда. Очень любит эту иллюзию Кристофер Нолан: помимо саундтреков «Дюнкерка» и «Престижа», он использовал тон Шепарда для рычания мотоцикла Бэтмена, который словно бы непрерывно ускоряется.

Интересно, что Шепард был не музыкантом, а когнитивным психологом, и создал этот звукоряд, изучая особенности восприятия в Bell Labs. Вообще Шепард занимался очень глубокими проблемами, но иллюзии особенно его занимали — например, ниже изображены «столы Шепарда», где трудно поверить, что параллелограммы на самом деле одинаковые.

Похоже, люди вообще подвержены подобным искажениям; и главная из них, на мой взгляд — современное медиапространство, успешно создающее ощущение, что мир все время становится хуже, тогда как все остается примерно на одном месте или медленно ползет вверх.

148.

Честертон в «Вечном человеке» пишет про чувствительность:

Чем человек проще, тем он тоньше. Каждый должен помнить это, потому что каждый был ребенком. Как бы мало ребенок ни знал, он знает больше, чем может сказать, и ощущает не только атмосферу в целом, но и тончайшие ее оттенки. Вы не поймете моих слов, если не испытаете того, что испытал всякий поэт или художник. Когда мы видим прекрасное, нам не терпится отыскать в нем смысл, узнать его тайну, и мы места себе не находим, когда дерево или башня ускользают от нас, не рассказав о себе.

Мы как-то ужинали в Португалии со знакомым поваром, и я запомнил, что его впечатлила вареная морковка из гарнира. Он очень уверенно произнес, что она очень вкусная — и только после этого я ощутил, что это так и есть, просто я не обращал на это внимания.

Согласен с Честертоном, что умение различать оттенки не связано с цивилизационной сложностью — скорее наоборот, люди из-за нее часто глушат эту тонкость. Придумывают ярлыки, заменяют мир схемами, делят людей на дискретные, фиксированные категории. Но сколько бы моделей не было у вас в голове, вы всегда ощущаете что-то, что в них не укладывается.

149.

Иногда мне кажется, что в технологическом мире создано гораздо больше инструментов, чем реализованных с их помощью хороших вещей. Наверное, это не так, хотя бы чисто экономически. Но вообще, ответ на вопрос «что делать» с каждым годом становится все сложнее, чем «как».

Обсессия средствами производства — частый синдром отсутствия смысла своей деятельности. Я запомнил у Димы Тарасова мысль, что когда ты четко понимаешь цель, тебе вообще не нужны фреймворки, системы приоритизации и таск-менеджеры. Для понимания, Дима уже очень давно занимается именно созданием систем организации личных и командных дел.

Генеративные нейросети — идеальный в этом смысле IT-продукт; что-то вроде сервисов для разработки, но только для всех людей на свете. Наконец-то можно перенести вопрос смысла полностью на потребителя: вот вам машинка для всего на свете, сами думайте, что с ней делать.

150.

Тим Крейдер:

Я думаю о духовном пути Леонарда Нимоя, который в 1975 году выпустил автобиографию «Я не Спок», а в 1995 году ее вторую часть: «Я — Спок».

Мы все должны пройти этот путь.

В 2017 году я занимался на курсах Германа Сидакова; там учат в первую очередь актеров, но конкретно наша группа была для тех, кто просто хотел научиться выступать. Хорошо запомнил, как кто-то из преподавателей так охарактеризовал мою манеру: «ничего не понятно, но очень интересно». Тогда я больше переживал из-за первого пункта, чем оценил второй.

Недавно встретил (как и многие из новых читателей) свежее определение про эту рассылку: «немного сумбурные, но любопытные подборки размышлений про технологии и про жизнь».

Ну что ж, мы все должны пройти этот путь.

Хорошего дня!

Если хотите, напишите мне пару слов на почту kalashnikov.mikhail@gmail.com или в личку — можно задать вопрос, рассказать, почему вы читаете рассылку, или просто познакомиться. Поддержать рассылку можно в телеграме.